Иван Гордеевич Николаев

Родился 26 февраля 1907 года

в Ростовской области.

Умер 6 октября 1988 года

в 9 часов 55 минут в Самаре

 

Уйдя на пенсию, государственные и политические деятели пишут мемуары, чтобы читающие их люди окончательно утвердились в своих заблуждениях.  Нет ничего более фальшивого,  чем  исповедь  перед всем народом. Люди попроще не имеют возможности тиражировать свою исповедь, а потому мемуаров не пишут. Но уж если кто и берется за этот неблагодарный труд,  то делает это лишь для себя, любопытствуя,  как будут выглядеть на бумаге его мысли ,  которые  теперь никому не нужны.

Волею судьбы обреченный на  одиночество,  не  имея  близкого друга,  человек  на  старости  лет испытывает какую-то физическую потребность разговаривать с самим собой.  Этот разговор мне и хотелось бы изложить в этой тетради.

То, что мы совершаем сегодня, завтра становится вчерашним, и только память следует с нами во времени.  Память безжалостна.  То приятное, что хотелось бы помнить всегда, слабеет, как сон. Но самое страшное, тяжелое, что пришлось пережить, навсегда остается с тобой...

*    *    *

Спустя несколько месяцев после смерти Сталина я получил повестку явиться в военкомат. Там меня уже ждали.

*    *    *

Сейчас в период девятой пятилетки,  молодому человеку трудно представить предвоенный период, период культа личности Сталина, период всеобщей подозрительности и страха,  люди доносили друг на друга,  боялись стен, боялись самих себя. Вызовут в ГПУ, заставят дать подписку, что будешь письменно доносить им то, что увидишь и услышишь.  В  случае  отказа  получишь  ярлык  "врага  советского строя".

*    *    *

 Пригласили пройти в глубину двора, где стояла "Волга". Я понял, что меня арестовали. В кабинете,  куда меня привели,  за рабочим столом сидел  мужчина средних лет в штатском,  а поодаль на диване - мужчина лет шестидесяти в военной форме. Первый протянул мне свой документ: Михайлов, следователь МГБ. Из объемистого портфеля он достал две толстые папки подшитых бумаг, вооружился чистой бумагой и авторучкой.

*   *   *

- Это было в городе Грозном.

*   *   *

Нас привели и загнали в лагерь в Кривом Роге.

* * *

Теперь, спустя 34 года

* * *

Круг замкнулся. Я снова бродяга,

* * *

- Хорошо.  Теперь расскажите, как Вы покинули лагерь,- спросил Михайлов.

*   *   *

Я помню одну из его сказок.  Нигде ни прежде, ни потом, я ее

не слышал.

*   *   *

Настал день,  когда на допросы стали вызывать всех одного за другим.

 

*   *   *

...Газетная цитата:

" В 30 километрах от Ардаггера расположен другой музей, о котором знает весь мир, - Маутхаузен. В период нацистского господства в этом лагере смерти было уничтожено свыше  120  тысяч  человек..."

Не знаю, как поведать про это страшное место, про эти страшные дни? Может, не надо тревожить память? Не надо тревожить душу? Но память жива и гнетет меня неослабно. Годы гнетет и не слабеет. Мне кажется,  что,  поведав бумаге про этот пережитый ад, я в какой-то мере смогу лишиться этого страшного  груза  и  мне  станет легче.

*   *   *

Рано утром  в блоке раздается команда:  "Aufstehen!"    

*   *   *

Все, что было потом,  вспоминается мне, как дурной сон. Зима

кончилась.  Наступила весна.

*   *   *

Мы же,  стоящие перед ним,  были оторваны от активной борьбы,  поэтому теперь нам

предоставляется право поработать на государство и заработать права на советское гражданство.

*   *   *

Прошло восемь лет. И вдруг повторные сигналы, что меня ищут. Ищут в Грозном, Азове, Пензе, Ростове...